Долгово
Ознакомительный фрагмент

Часть 1

1


- А я тебе говорю, что отсюда не уйдешь, - тихонько сказал один парнишка другому, не сводившему глаз с темных силуэтов стражей на стене.

- Вот еще! - возразил тот. - Уйти можно хоть откуда. Понял?

- Они не выпустят.

- А кто их будет спрашивать? Я знаю одну лазейку в стене. К ней надо только подобраться и всё, мы тю-тю.

Парнишки неотрывно следили за мерными шагами стражей. Какая-то сила сковывала их и не давала двинуться с места. Они зябко ежились на холодном ветру, утыкали покрасневшие носы с ворота латаных курток и грели дыханием руки, но теплее им не становилось. И можно было бы уйти, да вот заветная стена манила, навевала мысли о свободе и другой жизни.

- Ну что, идем? - сказал тот, что был смелее.

- Не-е-е, - с сомнением ответил другой.

- Как хочешь. А я пойду. Не буду сидеть в этой чертовой яме. Не хочу и не буду. Понял? Я пойду. Там свобода.

- А вдруг убьют...

- Не увидят, темно же.

Смелый решился. Тело его напряглось, как перед прыжком. Второй почувствовал это и схватил его за рукав.

- Не надо, лучше потом. Еще придем сюда, посмотрим, как здесь и что. Не надо. А?

- Нет, я все решил. Не хочу идти назад в свою халупу, где и пожрать-то нечего. Мать с утра до вечера пилит и пилит. Нет, я пойду.

Он пополз. Второй тревожно следил за ним. Он думал, может, надо и ему туда на стену, за которой свобода и хорошая жизнь. Душа его рвалась туда, но тело оцепенело, и он не двигался.

Шуршанье пожухлой травы становилось все тише. Он тревожно вслушивался, но ему мерещилась тишина. Как вдруг все вокруг озарилось ярким светом и раздался вой тревожных сигналов. Стена осветилась, на ней замелькали темные фигуры. Воздух наполнился их гортанными голосами. Парнишка поглубже забился в свой ворот и сухую траву, но с места не двинулся. Его глаза беспокойно искали своего дружка там на стене. Но он его не видел, темные фигуры стражей закрывали собой какое-то место на стене. По отрывистым движениям он понял, что кого-то схватили, затем толпа затопотала куда-то вбок, видимо, утаскивая с собой свою добычу.

Парнишка уткнулся в холодную траву и заревел.



2

Солнце вставало тусклое и блеклое, как всегда в этих краях. Начинался новый день. Как и многие дни до него, он не сулил ничего хорошего и потому никто из людей не был рад ни этому новому дню, ни только что проснувшемуся солнцу. Не мог радоваться этому новому дню и сам городишко Долгово: пыльные и грязные улицы, заваленные мусором и подсвеченные утренним солнцем, в этот ранний час пробуждения всего живого и новых надежд выглядели еще более неприглядно и уныло, чем обычно.

Джон, только-только продрав глаза, полез в шкаф за куревом. Под его грузным телом заскрипел прогнивший пол, что-то с грохотом упало.

- Да чтоб тебя, - пробормотал Джон.

Лера с раздражением повернулась на другой бок. Она закрыла глаза, стараясь уснуть. Но сон все не шел, она невольно прислушивалась к тому, что делает Джон, куда он еще полез и что еще может разбить или сломать. Но Джон затих. Должно быть, курит, высунувшись в окно, подумалось ей. Она представила себе, как он лежит на подоконнике и пускает дым, глядя задумчиво вдаль, и ей захотелось неслышно подойти сзади и разбить об его голову стул или что-то другое, что подвернется под руку. Глухая ярость клокотала в ней и так и подмывала ее поставить точку в этом тягостном совместном существовании.

Она поймала себя на мысли, что уже не первый раз думает об этом. Она все чаще осмысливала план своего освобождения: это приносило ей успокоение и душевное равновесие. Она представляла, как ночью закапывает в землю ненавистное тело, как уходит, не оглядываясь и не ставя меток на его могиле, как входит в освободившийся дом и облегченно садится на стул, чтобы перевести дыхание. А потом она достает еду из своего тайника... Нет, не так. Сначала всё же она должна вымыть руки после этой пропастины. Да, она моет руки, с удовольствием их трет полотенцем, чтобы не осталось и пятнышка от этой грязи, а потом достает еду, которая теперь только ее и Макса. Лера сглотнула слюну и почувствовала, что у нее разыгрался аппетит. Сон окончательно покинул ее, и она спустила ноги на холодный пол.

- Проклятье, как же холодно, - пробурчала она и добавила громко для Джона: - Говорю, холод собачий. Огонь-то разжечь некому. Всё мне надо одной. Всё я должна делать сама. А кто еще? Мужика ведь в доме нет.

Лера чувствовала, как она закипает и что прямо сейчас выполнит свой план, если Джон что-нибудь ей скажет, но он молчал. Она вышла из спальни и увидела его лежащим на подоконнике. Он уже выкурил свой единственную за этот день сигарету и просто смотрел на что-то из окна. Весь его вид говорил о том, что он ждет от этой жизни уже только одного — спокойствия и тишины.

- Ты можешь хотя бы огонь развести? - мрачно спросила Лера.

- Зачем? - отозвался Джон.

- Затем, что холодно.

- Солнце уже высоко.

- Оно нас не согреет. Неужели не ясно?

- Дай поесть.

- А у нас есть, что поесть? - язвительно спросила она. - Ты же не нашел работу ни вчера, ни позавчера. Да ты вообще, по-моему, не собираешься ее искать, как я погляжу.

- Я найду. Я ищу. Дай поесть.

- Разведи огонь сначала.

- Сейчас, - неохотно согласился Джон.

Они оба не двинулись с места, ожидая, кто первым покинет свою позицию. Не выдержали нервы у Джона: он слез с подоконника и ушел за хворостом. Лера с победоносным видом направилась в кухню, чтобы там из тайника в подвале достать немного черствого хлеба и крупы, из которой она сварит кашу.

- Господи, помоги, - сказала она и сняла с шеи почерневшую цепочку с ключом.

Она вооружилась тяжелой палкой, стоящей тут же неподалеку от двери и дрожащей рукой повернула ключ в замке. Шагнув в темноту и сырость, она быстро захлопнула за собой дверь и сразу же уловила это отвратительное шуршание, которого боялась до дрожи, до нервных мурашек. Лера нащупала выключатель слева от двери и щелкнула им. Запыленная лампа на витом шнуре под потолком осветила маленькое пропахшее сыростью и тлеющей кожей помещение, заполненное крысами. Как обычно, она содрогнулась от увиденного. Превозмогая отвращение и страх, она стала спускаться вниз по шаткой лестнице. Ее цель была неподалеку. На треножном старом столе стояла металлическая емкость с тяжелой крышкой, где Лера хранила свои запасы. Она испытывала неимоверные мучения, всякий раз спускаясь сюда за продуктами, но хранить их в доме она не решалась, иначе Джон уничтожил бы все продукты и им нечего было бы есть.

- Прочь!.. Пошли прочь! - кричала она крысам и била их палкой, что было сил, пробиваясь к своему сокровищу.

Крысы неохотно отступали и, казалось, ждали момента, чтобы напасть на нее и поглотить ее живую плоть. Она быстрыми движениями убрала крышку, достала порцию хлеба и крупы и тот час вернула крышку на место. Прижимая к груди свое достояние, она двинулась в обратный путь среди обезумевших от запаха еды крыс.

Лера перевела дух только, когда снова оказалась в своей кухне и разложила еду на столе. Там в подвале она успела еще заглянуть в тайник и теперь она ясно поняла, что запасов у нее только на два-три дня, а потом придется идти на свалку. Ее охватывала глухая ярость, когда она представляла себе, как там в грязи и вони она будет искать то, что можно положить себе в рот. Она знала, что некоторые их соседи добывали там себе пропитание, но она еще там не была ни разу. Они жили за счет пожертвований из мэрии и работы, которую находил Джон. Но с каждой работы его рано или поздно выгоняли за лень, а мэрия временно перестала выдавать жителям городка продуктовые наборы и им пришлось затянуть пояса.

Вернулся Джон с охапкой хвороста. Лера не повернулась, ей не хотелось говорить. Он загремел заслонкой. Она молча поставила на плиту закопченную кастрюлю с водой и вышла из кухни.

- Черт! А где Макс? - через некоторое время донесся до Джона ее встревоженный голос. - Ты не видел его, Джон?

- Нет, не видел, - отозвался тот. - Впервой что ли.

Лера грозно возникла в проеме двери.

- О чем это ты? Не пойму я что-то. Хочешь сказать, что наш сын постоянно не ночует дома? Да? Ты это хочешь сказать? Или ты намекаешь на то, что он тот еще оболтус? Ну, давай, выкладывай, чем тебе не угодил Макс.

- Ничем, - пробурчал Джон, разжигая огонь в печи. - Мало что ли, что он болтается по округе неизвестно с кем.

- А что ему тут с тобой сидеть? На тебя любоваться?

Они оба замолчали. Лера прислонилась к косяку двери. Ее терзал страх за сына. Мало ли что могло случиться.

- А если он, - начала говорить она, но в это время стукнула входная дверь.

Лера бросилась на этот звук и облегченно вздохнула: это был Макс, растроенный, с покрасневшими глазами, но живой.

- Ты где был? Где ты был всю ночь? Ты пил? Ты пьяный?

Макс поднял на мать глаза, полные страдания и боли. И она резко замолчала, будто наткнулась на стену.

- Я не пьяный. Я был с ребятами. Мы играли в карты.

Лера чувствовала, что он врет. Она увязалась за ним следом в его комнатенку в надежде узнать правду. Но парень не хотел говорить. Он стащил с постели покрывало и, как был в запыленной одежде, улегся в постель. Лера только всплеснула руками.

- Ты бы хоть разделся, - только и смогла вымолвить она.

Он ничего не ответил. Лера постояла в раздумье, надо ли все-таки устроить ему взбучку, но что-то ее удерживало от этого. Она вышла из комнаты, притворив дверь, успокаивая себя тем, что по крайней мере он живой и он дома.


Купить!
Наверх